Поэтика. История литературы. Кино. - Страница 194

194

О популярности переводной литературы Эйхенбаум писал в фельетонной статье "О Шатобриане, о червонцах и русской литературе": "Всеволоду Иванову переименоваться бы в Жюля Жанена или прямо в Шатобриана де-Виньи, а Михаилу Зощенко — в Жан-Поля Цшокке, что ли. Можно по созвучию или по соотношению. Вот Грину повезло — до сих пор, кажется, в точности не знают, иностранный это писатель или русский" ("Жизнь искусства", 1924, № 1, стр. 3). Пародийная интерпретация тех же литературных фактов — в повести М. Зощенко "Страшная ночь" (впервые: «Ковш», 1925, № 1, стр. 132). В связи с этими оценками стоит и скептическое определение романа "Хулио Хуренито" как «экзотического», данное Тыняновым в статье "200 000 метров Ильи Эренбурга".

336

Имеется в виду трехтомная "История русской интеллигенции" Д. Н. Овсянико-Куликовского (СПб., «Прометей», 1906–1911), где литература использована как материал для рассмотрения развития и смены "общественно-психологических типов".

337

К. Чуковский. От Чехова до наших дней. Литературные портреты, характеристики. СПб., 1908.

338

См. статьи Шкловского, указ. в прим. 50 к "Литературному сегодня". Известно, что Горький любил Дюма. См., напр., в его письме А. И. Груздеву от 28 дек. 1928 г. с просьбой прислать новое издание ("Academia") "Трех мушкетеров": "Люблю папашу Дюма. Конечно — стыжусь, но — люблю!" (Переписка А. М. Горького с А. И. Груздевым. М., 1966, стр. 164). В данном случае Тынянов намеренно говорит только о герое Горького 1890-х годов, значительно отличающемся от позднейшего его героя. О прозе Горького 20-х годов см. в "Литературном сегодня".

В статье "Алексей Максимович Горький", посвященной двухлетней годовщине со дня смерти писателя, Тынянов писал о его ранних произведениях: "Русские провинциальные города жили от рассказа до рассказа Горького. Вдруг стали читать и говорить о нем люди, ничего никогда не читавшие, а на окраинах учились грамоте, чтобы прочесть его. Литература переменилась, потому что переменилось ее значение, — новый читатель стал ждать немедленных и прямых ответов: как жить" ("Литературный современник", 1938, № 6, стр. 171).

339

Подразумевается главным образом ранняя проза Вс. Иванова (иная ее оценка содержится в рецензии Тынянова на альманах "Серапионовы братья" и в статье "Литературное сегодня" — см. в наст. изд.). Ср. пародию М. Зощенко на Вс. Иванова "Кружевные травы" ("Литературные записки", 1922, № 2; перепечатано: "Вопросы литературы", 1968, № 10)

340

В статье "О Шатобриане, о червонцах и русской литературе".

341

Об отношении Тынянова к традиционному пушкиноведению см. в наст. изд. статью "Мнимый Пушкин" и прим. к ней.

342

На это выражение ссылался В. Каверин (еще до опубликования статьи Тынянова), обсуждая возможность "создать произведение, совершенно свободное от условности… Говоря словами Ю. Ван-Везена — вставить настолько живой стул в повествование, чтобы он разорвал бумагу" ("Разговоры о кино (Разговор второй)". — "Жизнь искусства", 1924, № 2, стр. 22).

343

Ср. в статье «Иллюстрации» (в наст. изд.) о «словесной» конкретности в отличие от «зрительной».

344

А. И. Галич в "Опыте науки изящного" (1825). См. ПиЕС, стр. 139.

345

См. прим. 7.

346

И. Эренбург. Тринадцать трубок. Москва — Берлин, «Геликон», 1923.

347

ЖУРНАЛ, КРИТИК, ЧИТАТЕЛЬ И ПИСАТЕЛЬ

Впервые — "Жизнь искусства", 1924, № 22, стр. 14–15. Подпись: Ю. Ван-Везен. Печатается по тексту журнала, с учетом небольшой авторской правки, нанесенной на этот текст (АК).

Статья была помещена в журнале "в порядке дискуссии" и имела подзаголовок: "Статья 1. (Ответ Б. М. Эйхенбауму: "Нужна критика", см. "Жизнь искусства", № 4"). Б. М. Эйхенбаум писал: "Критики у нас сейчас нет, но я верю, что она скоро будет. Она должна быть. Я чувствую это, проходя по Невскому, заглядывая в окна книжных магазинов, разговаривая с читателями, с писателями — даже с издателями, как ни трудно стало с ними разговаривать. Совершенно ясно: публика перестала верить в русскую литературу и не вернется к ней до тех пор, пока не появится новая критика. Одним прошлым не проживешь. Мы вернулись к тому положению литературы, которое было в конце 20-х годов прошлого века, когда Пушкин спорил с Марлинским и в ответ на его слова "у нас есть критика и нет литературы" писал ему: "Литература кое-какая у нас есть, а критики нет". Выступление Эйхенбаума в "Жизни искусства" предшествовало большой его статье "В ожидании литературы", напечатанной вскоре в первом номере "Русского современника" (перепечатано в его кн.: Литература. Л., 1927); к вопросу, о котором спорил Пушкин с Марлинским в 1825 г., в ней добавлен был новый — "есть ли у нас читатель?" Едва ли не впервые с такой определенностью Эйхенбаум охарактеризовал важное явление современности — смену читателя; здесь же дана классификация современной критики.

Отвечая на анкету 27 июня 1924 г., Тынянов писал: "Вопрос о направлении критики — сложен. Направление обычно приклеивается в виде ярлыка к уже мертвым явлениям. А о самом себе — очень трудно сказать. Терпеть не могу критики «Аполлона» (и Айхенвальда), Иванова-Разумника не могу читать, Горнфельда читать люблю — писатель хороший (но пишет очень мало), критик же совсем плохой" (ИРЛИ, ф. 172, ед. хр. 129).

Актуальность фигуры критика для литературной жизни 1920-х годов подтверждается прямым введением ее (вплоть до воображаемых диалогов) в прозу Зощенко: "Автор заранее, забегая вперед, дает эту отповедь зарвавшимся критикам, которые явно из озорничества захотят уличить автора в искажении провинциальной действительности.

194